Карфаген атакует - Страница 102

102

Федор не стал посылать за остальными солдатами, он всецело полагался на пришедших с ним. Перед тем, как бросить своих бойцов в атаку, он лишь попытался проникнуть взглядом за шеренги римского охранения и увидеть сенатора. Но никого не обнаружил. Однако, перед входом в шикарный дом, отстоявший от места новой битвы метров на пятьсот, стояла запряженная четырьмя белыми лошадьми шикарная колесница с замершим рядом легионером, державшим лошадей под уздцы. И что-то говорило морпеху, что сенатор вот-вот появится и, скорее всего, не один.

Первыми в бой вступили трое друзей, по-прежнему державшихся вместе. Римляне метнули в наступавших пилумы, но поразили лишь бежавших за ними пехотинцев. А Летис, Урбал и Федор, отбросив сделавшие свое дело щиты, но не имея дротиков, в ответ швырнули в противников свои кинжалы. Когда трое легионеров рухнули на песок ухоженных дорожек, схватившись за окровавленные шеи, друзья сшиблись с римскими солдатами, вскинув фалькаты. Причем на долю Федора опять достался центурион.

Со всех сторон завязалась схватка. Биться среди фонтанов и статуй для Федора было в новинку. Словно присутствовало во всем этом что-то неестественное, неправильное. Ведь за последнее время он привык к тому, что битва должна происходить либо в поле, либо в горах, либо в укрепленном лагере, либо уж в открытом море на палубе корабля. А здесь вокруг до последнего момента царили мир и покой, нарушаемый лишь журчанием фонтанов.

Но наседавший римский центурион быстро избавил Федора от философского настроения, так рубанув своим мечом, что морпех едва успел присесть, чтобы не лишиться головы. От второго удара морпех тоже увернулся, ответив выпадом фалькаты.

Но и центурион не зря получил свое звание, он тоже ушел в сторону и запрыгал вокруг Федора, что твой горный козел, то и дело отмечаясь резкими выпадами. Один из них, приличной силы, даже задел Федора вскользь по груди, но морпех остался невредим. Его новехонькая кираса, купленная только вечером на празднике и надетая по случаю вступления в должность, впервые спасла жизнь новоиспеченному командиру хилиархии. Он отбил следующий удар центуриона и, отведя его руку с мечом в сторону, резко нанес ответный удар в живот. Римлянин, защищенный не хуже, все же оказался ранен. Фальката повредив доспехи, соскользнула и воткнулась в бедро. Кровь заструилась по ноге центуриона, издавшего вопль, прямо на песчаную дорожку. Не давая врагу опомниться, Федор взмахнул рукой и с оттягом рубанул по шее невольно согнувшегося пехотинца. Мертвый римлянин рухнул ему под ноги.

Рядом сразил одного из своих врагов Урбал, тоже рубившийся без щита, зато сразу двумя клинками — фалькатой и отобранным у легионера мечом. Он вращал ими, словно многорукий бог, нанося десятки ударов и столько же отбивая. Федор на мгновение даже загляделся, как ловко владеет оружием его друг, поражая легионеров.

— Давайте, римляне! — подначивал Урбал легионеров, уже не решавшихся нападать на него поодиночке. — Что же вы застыли, как изваяния ваших трусливых богов?

Летис, наоборот, предпочитал подручные средства. И когда запас кинжалов у него истощился, а фалькату какой-то удачливый римлянин умудрился выбить из его руки, Летис, не раздумывая, подхватил массивную глиняную вазу, стоявшую, как украшение, на постаменте рядом с садовой дорожкой, оторвал ее и швырнул прямо во врага. Придавленный такой тяжестью легионер больше не смог встать. Летис же, еще не добравшийся до своего оружия, бросил короткий взгляд на статую стоявшего неподалеку Апполона, словно решая, подойдет она в качестве дубины или нет. Но передумал — статуя выглядела слишком массивной — выхватил у мертвого легионера меч и снова вступил в схватку.

Остальные солдаты из подразделения африканской пехоты теснили римлян, но бой еще казался далек от завершения. Звон оружия раздавался по всему парку.

Разделавшись со своим противником, Федор вскинул голову и увидел, как из такого близкого дома спешно вышел сенатор в парадной тоге, словно собирался в Рим на заседание сената, и направился к колеснице, бросив короткий взгляд на сражавшихся. А следом за ним показалась девушка с длинными платиновыми волосами в алой вышитой столе, которая, несмотря на все складки, не могла скрыть полноту еще недавно стройной римлянки. Федор узнал ее с первого взгляда. Это была она. Его любимая Юлия.

Не в силах больше сдерживать свои чувства, он рванулся вперед с криком «Юлия!», но дорогу ему преградили сразу два легионера, заслонив его от взгляда девушки. В ожесточении Федор первым же ударом проткнул одного насквозь, отпихнув его в сторону, но второй оказался проворнее и едва не зарубил Федора.

Отбиваясь от разящих ударов легионера, морпех все время смотрел на лужайку перед домом, рискуя получить смертельный удар, и ему показалось, что уже севшая в колесницу девушка, услышала его крик. Он видел, как она обернулась, и это придало ему сил. Федор рванулся вперед, отбив очередной удар, и с размаху заехав рукоятью фалькаты в зубы легионеру, свалил его на траву. А сам прыгнул в образовавшуюся брешь и бросился бежать по дорожке в сторону дома, не обращая внимания на преследовавших его врагов.

Перед ним теперь не было никого. Но возница уже хлестнул лошадей, раздался стук копыт, и четверка сильных животных понесла колесницу по свободной дороге в гору. Федор бежал за ней и кричал «Юлия!» до тех пор, пока колесница не исчезла за поворотом. Но прежде чем это случилось, Федор встретился глазами с Юлией и понял, что она узнала его. За то мгновение, пока они обнимали друг друга взглядами, в глазах девушки он прочел любовь, печаль и страх одновременно, ведь он был одет в форму врагов Рима. Теперь она это знала.

102