Карфаген атакует - Страница 28

Первые же переговоры доказали, как хорошо Иллур изучил обитателей и выходцев из Эллады. Узнав, в чьих руках находится, Гилисподис сначала попытался договориться о выкупе, но когда уразумел, что его похитили вовсе не для того, чтобы выгодно перепродать в Ольвию, загрустил. Даже попытался отказать Иллуру в его просьбе, но это вялое сопротивление завершилось быстрой капитуляцией. Иллур кликнул кузнецов, обретавшихся неподалеку, и хватило всего пары прижиганий раскаленным железным прутом, чтобы Гилисподис думать забыл о возвращении в Ольвию или Грецию до тех пор, пока не выстроит скифам столько кораблей, сколько им требуется. Для чего и против кого тем нужны военные суда, грек уже не спрашивал, догадаться было не трудно.

Все переговоры с Гилисподисом вел седовласый советник Иллура, отлично знавший греческий. Лехе, как доверенному лицу, даже разрешили присутствовать при допросе, из которого он, правда, ничего не понял. Но Иллур, имевший обширные связи с заморскими купцами, тоже говорил на языке греков, равно как и карфагенян, и перевел морпеху самое основное — предложение принято. Впрочем, об этом Леха и сам догадался, уловив ужас в глазах стареющего бородатого спеца, одетого в белый хитон, едва в доме появились кузнецы с раскаленным железным прутом.

Но больше всего Леха радовался нечаянной удаче. Второй захваченный им на побережье грек тоже оказался не бесполезной поклажей. Его звали Калпакидис и он служил инженером аж в самом греческом Аргосе. Этот Калпакидис, как выяснилось при допросе, немалое время обучался постройке метательных машин в Сиракузах у самого Архимеда. Так что второй грек оказался тоже не лишним и обещал построить скифам столько первоклассных баллист и других приспособлений для штурма городов, сколько они пожелают. Лишь бы не звали снова своих кузнецов с раскаленными прутьями.

* * *

С того дня жизнь Лехи Ларина круто изменилась. У себя в стойбище, где ждала его любимая Зарана, он появлялся теперь редко. Иллур приказал Лехе обеспечить секретность нового объекта, и Леха, не жалея сил, обеспечивал. Его конные разъезды кружили вокруг гавани днем и ночью, отгоняя всевозможных путников и отряды других скифов в полном соответствии с приказом Иллура.

А в гавани тем временем закипела работа. Неподалеку от прибрежной полосы выстроили целый ряд бараков. Гилисподис был назначен главным судостроителем. Ему дали все материалы, которые только могли понадобиться при возведении кораблей. Иллур велел ни в чем не отказывать хитроумному греку.

Скифы пригнали сюда сотни рабов, а также всех плотников, которых только смогли отыскать, сняв их с других работ. Строительство трех новых купеческих судов временно приостановили. Поскольку один главный спец не мог успевать приглядывать за всеми работами, в ближайшие помощники Гилисподису определили с десяток уже обученных корабельному мастерству скифов, из тех, кто построил не по одному торговому кораблю. Попадались среди них и такие, кто самостоятельно пытался строить военные биремы, но все их усилия пока пропадали втуне. Биремы хоть и плавали, но имели массу недостатков и для ведения боя явно не годились, а потому использовались просто, как торговые суда. Так что Гилисподису предстояло еще и поднатаскать персонал среднего звена, чтобы новая верфь заработала в полную мощность. Чем он в первую очередь и занялся, скрепя сердце.

Чуть повыше, среди росших на скалах сосен, полным ходом развивался второй секретный проект, имевший своим истоком чутье Лехи Ларина. Там тоже поставили несколько бараков, где немедленно начались работы по производству метательных машин под руководством Калпакидиса. И этому греку Иллур велел пригнать рабов с подмастерьями. Калпакидис так рьяно взялся за дело, что Леха едва успевал рассылать гонцов в ближайшие кочевья за мешками конского волоса, из которых изобретательный грек плел упругие жилы для торсионов баллист.

Охрана гавани и всего, что находилось по ее берегам, тоже лежала на Лехе. Под его началом теперь находились две сотни всадников, чем он немало гордился. Хотя и не привык он к подобному занятию — командовать такой толпой народа. Но пока справлялся. Да и помощники подвернулись подходящие — Инисмей и Гнур — два бородатых скифа. Эти опытные воины по приказу Иллура служили (каждый в своей сотне) заместителями Лехи и во многом ему помогали.

Время от времени Ларин приезжал в стойбище к Иллуру с докладом о ходе работ, продвигавшихся на удивление быстро. Видно, новое общение с кузнецами не входило в планы образованных греков. Уже были готовы две триеры и более дюжины баллист. Но если Калпакидис сразу испытал свои машины, уничтожив ближайший барак ядрами, то Гилисподису для этого требовались команды обученных гребцов.

Иллур информацию принял, сказав, что обсудит с Фарзоем, где взять гребцов, и приказал продолжать работы дальше.

— Нам как можно быстрее нужен военный флот, — наставлял Иллур своего кровного брата во время последней встречи. — И столько осадных орудий, чтобы стены Херсонеса перестали быть неприступными.

— Будет, — не сомневался Леха, — греки стараются.

— Еще бы, — усмехнулся Иллур, погладив свой акинак. — Потому что знают, если что не так…

А пока суд да дело, Иллур несколько раз отправлял Ларина развеяться на другой конец царства скифов с небольшим отрядом разведчиков. В те приграничные края Леха попадал лишь единожды, с ордой Иллура, наказавшей в свое время провинившийся горный народец. Больше как-то не возникало надобности.